"Недавно один из значительных европейских дипломатов в Константинополе говорил:
"Европа не может видеть с равнодушием покорение Кавказа. Независимый Кавказ для нас
так же желателен, как была бы желательна независимая Польша. Независимость Кавказа
могла бы даже сильно содействовать в удобную минуту независимости Польши".
Действительно, дело шло для России об одном и том же вопросе на Кавказе, как в Польше;
тот же момент нашей истории выразился на двух окраинах империи.
И там, и здесь покорение противников было не целью, а только средством навсегда
обезопасить от враждебных покушений, прочно укрепить за собой своё родное,
несомненно нам принадлежащее. В продолжение почти целого столетия Кавказ был для
нас буквально "азиатской Польшей"...
Если бы продолжился блестящий период Грозного, может быть, Кавказский перешеек
был бы знанят тремя веками ранее...
Кто из нас не слыхал таких домашних рассуждений,что Закавказье надо бросить, как не
окупающее расходов на войну, или рассуждений иностранных в том роде, что мы длим
Кавказскую войну для того, чтобы нарочно упражнять свою армию!
Ожесточенные возгласы, которыми в Англии, Франции и Австрии государственные люди
и народные сборища приветствовали падение Шамиля, а в 1864 г. - окончательное
покорение Кавказа, должны, наконец, просветить русское общество насчет той истины,
что на Кавказе решается нечто весьма значительное. В 1859 году был подан королеве
Виктории адрес, обвинявший министерство в измене за то, что оно покинуло Шамиля,
защищавшего доступ в Азию. В прошлом году поток всевозможных проклятий на нас за успех,
на свои правительства за мнимую слабость к нам разразился ещё сильнее. Последняя
преграда русским со стороны Азии рухнула, объявляли ораторы на митингах. Угнетение
черкесов сделалось той же публичной темой, как угнетение поляков. Но не из-за
благополучия черкесов скорбели сердобольные сердца; нам не прощали исход борьбы,
раздвинувший не только Русскую империю, но русский народ до Абхазии.
"Может ли Европа видеть равнодушно, - говорил один из европейских посланников
в Константинополе, - как Черное море географически делается русским?" "Теперь
господствующая роль в Турции опять принадлежит русским, - сказал другой, -
первое замешательство в Европе - и со своих азиатских рубежей они сделают что захотят!"
В России твердо укоренилось теперь мнение, что мы не можем бросить Польшу,
не подвергая всевозможным случайностям нашу западную границу; надобно так же,
чтобы русское общество вполне уяснило себе очевидную истину, что безопасность всей
южной границы империи, от Одессы до китайских пределов, заключается в обладании
Кавказским перешейком, не говоря уже о возможности будущего, зерно которого лежит там же.
Географическое положение К.п. придает этой стране господствующее, всемирное значение,
политическое и торговое, значение, которое бы ещё удвоилось, если б она очутилась
в руках другой морской державы.
Если бы мы не заняли заблаговременно Закавказский край, стоило бы только морской державе
ступить туда ногой и спустить несколько военных судов в Каспийское море - и мы не могли бы даже
мечтать о том, чтобы атаковать её в подобной позиции, не превзойдя морским могуществом
наших соперников.
То, что теперь может принять только великий европейский союз, находилось бы тогда в руках
одной морской державы. Пользование Черным морем было бы для нас чем-то вроде награды за
хорошее отношение к владельцу Закавказья.
Но эти невыгоды не ограничивались бы только Черным морем. Далее к востоку наше
положение было бы ещё хуже. Не говоря уже о том, что с потерей господства на Каспийском море
нам пришлось быпри каждой войне занимать Астрахань, как мы занимали Кронштадт и Севастополь;
что в случае падения её Волга, на известном протяжении, могла бы послужить для неприятеля
таким же военным путем, как Миссисипи для федералистов.
Если б одна из морских держав успела вовремя утвердиться на К.п., весь Закаспийский край
стал бы в непродолжительном времени её достоянием. Мы видим, как скоро в руках некоторых
европейцев фактории для торговли ситцами обращаются в крепости, купеческие приказчики -
в губернаторов и верблюжьи погонщики - в сипаев. Теперь степи внутренней Азии
составляют неичерпаемый запас земель, куда понемногу распространяется русское население;
мы имеем в них не только для империи, но для русского народа свой форпост. Тогда же вместо
двухсот солдат, которые на Сырдарье бьют кокандские армии, пришлось бы держать далеко
позади целые корпуса для охранения Оренбургской и Сибирской линий, а каждая война
охватывала бы пределы империи кругом от Архангельска до Семиполатинска...
Сравнивая то, что есть, с тем, что могло быть, я не боюсь обвинения в преувеличении, когда скажу,
что покорение Кавказа есть величайшее из внешних событий русской истории в 19 веке".
Ростислав Фадеев, русский генерал.
"Письма с Кавказа".
http://irkutsk.orthodoxy.ru/monitor.php?ELEMENT_ID=2629<\/u><\/a>
Чё там теперь одни попы остались?
) 
- участник сейчас на форуме