Православный форум Сеятель

Все дальше меня уносит время от тех мест, и тех друзей, и наших общих проказ Юности.
Чего только мы не творили...
А, врочем, надо ли было???
Но тогда этот вопрос на повестке дня не стоял.
И жили мы на другой планете, и в другом измерении, которое ни коим образом не могли постичь командиры наши, по причине безнадежного их удаления от их Юности.
И теперь, сравнявшись - в возрасте лишь, не заслугами, - с комадирами нашими, я открываю блокнот свой, и, листая его, роняю слезу на пожелтевшие страницы...

В лето от Рождества Христова 1982...
Служба моя проходила в Эстонии. Подрядили меня на оккупацию этой вольнолюбивой республики тогда еще великого и могучего и нерушимого Советского Союзу.
Служить же мне довелось в особых частях спецподразделений, которым и оружия не выдавали, ввиду особой их опасности для существующего тогда строя. А может, и не только ввиду этого.
Прикомандирован я был к Таллинскому Высшему Военно-политическому Строительному Училищу, внося свой посильный вклад в дело воспитания будущих политработников для вышеупомянутых же спецподразделений. Весело я там время провел, в периодах между визитами на гаупвахту. Знали меня на всех гаупвахтах окрестностей, и, я думаю, в глубине душ своих в тайне гордились знакомству с моею персоною.
Были у меня и верные друзья, с которыми бутылка пива и та пополам. А уж в кабинет к Генералу, командиру Училища, нас по-одиночке никогда не приглашали, в виду особого к нам уважения - всегда, предварительно одного из нас отловив, содержали некоторое время на местной губе, пока патруль был занят поисками остальных героев дня, и уж потом, под усиленным конвоем, строем вели нас в шатаб, докладывали о нашем прибытии, и строем же в генеральский кабинет вводили. Уважению и почету нам оказываемым небыло границ.
Аудиенции у Генерала, правда, не были обременительно продолжительными. Генерал лаконично жаловался на невозможность нас изловить до того, как мы чего-нибудь натворим, а так же на то, что, объявляя нам очередные сутки отсидки, он зараннее с болью в душе сознаёт, что не отсидим мы до конца объявленного нам срока, так как то трубу где-то прорвет, то замыкание устроится, то то, то другое, то третье.
А специалисты мы были видные – тракторист, электрик, сантехник, вентеляционщик, некоторые из нас успели уже и по сроку до Армии отмотать, короче, мастера – на все руки. Подчас, как и подобает войсковой взаимивыручке, мы друг друга успешно взаимозаменяли, большею частию, правда, по поводу всяких разных выходок. Так что если кому-то из нас и случалось в одиночку на губу отправленным быть, то одиночество товарища по оружию было не долгим. В самые короткие сроки временно оставшиеся на свободе со-товарищи пополняли соседние камеры, и веселие продолжалось.

В тот приснопамятный день, о котором далее пойдет речь, все мы были в сборе, во всеоружии – тракторист на тракторе, я, как и всякий уважающий себя электрик, на вершине столба протягиваемой линии электропередачи, все по боевым постам, согласно воинскому Уставу и внутреннему распорядку. День выдался солнечным, ясным, ни что, естественно, не предвещало беды, и мы, только что возвратясь из гаупвахты, принялись усердно за работу.
Я, в очередной раз стерев пот с натруженного лица натруженой же рукой, повел взором своим по эстонским просторам. Слева величественно поднимался лес, вдаль змейкой убегала дорога к винному магазину, справа, на КПП держурные курсанты отворяли ворота. Последнее обстоятельство привлекло мое внимание.
Задержав взгляд на воротах, я увидел генеральскую «Волгу», покидавщую территорию Училища. Следом за ней выкатил и Газ-69.
Еще не зная, кто находился в составе эскорта, я почувствовал воинским чутьем, что Высший командный состав, так сказать, временно покинул расположение вверенной ему части. Являясь специалистом прикомандированным, и всегда державшим нос по направлению эстонского ветра, я в голове своей произвел необходимые логические исчисления. Выводы их, как не крути, оборачивались явной выгодой – в мою, естественно, пользу. Вопрос, сильно мою душу волновавший, заключался только в одном. Одно обстоятельство меня несколько смущало. Глядя во след удаляющемуся генеральскому поезду, я терзался смятениями души и некоторыми томлениями сердца. Стоило мне громогласно с высоты столба заявить о мною только что виденном, и результат заявления сего логически просчитывать небыло абсолютно никакий необходимости. Беда заключалась только в том, что бригадиром этого, с позволения сказать, боевого подразделения, являся именно я. А это, в свою очередь, означало наличие некоторого подобия ответственности перед начальством, меня сюда по ошибке назначившим, за окончательное, так сказать, состояние работ. А по скольку, как вы помните, мы всем боевым подразделением из расположения гаупвахты только что прибыть изволили, легко вообразить, что работы по протяжке будущей линии электропередачи были временно приостановленны, в виду отсутствия лиц, за протяжку оной ответственных.

Пребывая в тягостных раздумьях сих, я с трудом заканчивал крепление проводов к изоляторам. Приближался момент моего спуска с опоры, и, верный воинскому долгу, я не мог долго держать в тайне мною только что увиденное. С другой же стороны, участившиеся в последнее время мои визиты в расположения гаупвахты, обагатили меня некоторым опытом, а логический склад ума моего мне подсказывал, что очередной визит в вышеупомянутое заведение – не за горами.
Не сложив еще четкого плана предстоящих боевых действий, я уже интуитивно предчувствовал исход их. Думаю, всем, вовремя оно в войсках побывавшим, знакомо это чувство – чувство ожидания начала атаки, или приближение – неумолимое приближение – неминуемой расплаты.

Вот уж и вязки довязанны, болты довинченны. Подъемник, тихо шумя гидравлическими струями, плавно возвращает меня к томящимся внизу в ожидании моего спуска боевым товарищам. Сказать ли им все сразу, прямо вот так – взять, и сказать? Или поберечь их еще немного, подняться еще на одну опору?
Перегоняем технику к следующему столбу. Подъемник раскорячивает свои гидравлические лапы, вот уже все готово к очередному подъему.
Тут приходит конец моим мучениям. Я сообщаю известие, ценность которого переоценить врядли возможно. Надо ли объяснять, что я был понят с полуслова, соответствующие выводы сделанны незамедлительно, решения приняты, состоялась, так сказать, выездная сессия малого военно-полевого совета.
Я не помню случая, чтобы решения наших военных советов подвергались бы долгим обсуждениям.
Всегда совещания наши отличались краткостию, высказывания - лаконичностию, и все увенчивалось быстротой перехода к действиям.Порою было достаточно одного вопроса: «Ну, шо?» - и все становилось на свои места, все всем было ясно и понятно, оставалось только приступить к исполнению. Решения в жизнь претворялись незамедлительно. В тех случаях, правда, когда деньги были.
В тот день, мною ныне описываемый, нам все же дико повезло.
Повезло в том, что я, проявив предельную выдержку, позволил водителю подъемника на базе ЗИЛа-130 сооруженным, раскорячить гидравлические костыли свои возле следующей опоры строящейся линии.
То есть, изо всех сил, до последнего, так сказать, издыхания, стараясь всем видом своим показывать то, что мне и в мысли не приходит за какою бы то ни было надобностию прекращать сейчас вот монтажные работы.
Надобно вам сообщить, что даже гидравлический привод опор подъёмника, не давал 100%-ой возможности зафиксировать платформу его в плоскости, параллельной горизонту
Местность не отличалась идеальной ровностию поверхности, в виду чего приходилось заниматься подкопом и подкладыванием "подушек" под опоры подъемника, а желающих проделывать такую работу дважды - особо не находилось, не припоминаю такого случая. И, благодаря опыту, накопленному мною в период перемещения по гаупвахтам округа, я с быстротой ЭВМ расчитал, что после проведения таких приготовлений, вероятность возникновения желания снимать подъемник с места его установки практически равна нулю, и за винищем мы если поедем, то в лучшем случае - на тракторе... Хотя, конечно, в кабине ЗИЛа, было бы намного комфортабельнее...
Но, как я уже сказал, в этом и было наше счастье, поскольку сегодня, с высоты прожитых лет, все события того дня я вижу уже в несколько ином свете... Как, впрочем, и наши командиры их видели их в то благословенное время.

Оставалось только решить, на каком тракторе мы отчалим. В распоряжении нашем был "Белорус"- экскаватор и С-100 (или С-130 - не помню уже точно) - бульдозер. Особенностию "Белоруса" было очаровательнейщее блуждание рулевого колеса, свободный ход коего находился в пределах 70-85 градусов. Т.е. - на такой угол нужно было провернуть рулевое колесо при попытке изменения направления движения. Причем, при вращении рулевого колеса вправо, изменение направления движения часто производилось в сторону совершенно противоположную.Чудо-техника, я до сих пор удивляюсь как оставались живы те, кто волею или неволею оказывался в поле деятельности этого уникального механизма. Находясь же в поле деятельности оного, предугадать направление возможного движения, при наличии определенного опыта, можно было путем определения степени растерянности находящегося за рулем. Иногда временно исполняющий обязанности управителя механизма выкрикивал некие фразы, походящие на воинские команды, отличающиеся емкостью содержания, глубиною смысла, и лаконичностию, ввиду чего печатно воспроизвести их не представляется возможным.

Как вы сами легко себе можете вообразить, использовать вне территории военного объекта этот вид механизации, значило подвергать гражданское население республики чрезмерному риску преждевременного и нежелательного вхождения в контакт с ним, что в свою очередь означало, как минимум, тюрьму водителю и инвалидность потерпевшему. В этой связи предложение использовать «Беларус» для передислокации личного состава к винному магазину военсоветом принято небыло. Идти, однако, маршем – было лень. Да и далековато. Поэтому было принято решение выдвигаться на броне С-100. Бульдозер имел возможность стабильнее держаться на курсе. К тому же, в случае усыпания бульдозериста, тракторист, остаюшийся в кабине рядом, в должности штурмана и второго пилота, пожалуй, сможет его разбудить.
Движимые такими побуждениями, вдохновленные принятым решением, спешно заполнив кабину и облепив своими телами брюню бульдозера, мы взяли курс к винному магазину через близлежащий лесок, сокращая время и расстояние. Ковыляя по кочкам, ныряя в канавы и карабкаясь на бугры, наш бульдозер, гордо рыча и обдавая маслянистой копотью оседлавших его, ведомый уверенной рукой трезвого еще, как стекло, бульдозериста в скором времени доставил жаждущих к опушке леса, с которого уже отчетливо просматривалась вывеска желаемого заведения.
Припарковав средство передвижения у ближайшего болотца, не глуша двигатель, выставив оцепление, отрядили мы десант в колличестве двух бойцов к месту дислокации спецмагазина.

Продолжение следует...